Раневская цитаты анекдоты

Как-то, в очередной раз Фаина Георгиевна Раневская отправилась отдыхать в санаторий:
«Назначили мне лечащую докторшу, — вспоминала актриса. — Пришла она, поздоровалась и сказала:
— Как я рада, что вы у нас лежите! Так приятно увидеть вас не на экране, а в жизни!
— Спасибо, — поблагодарила я. — Надеюсь, что в жизни меня смогут увидеть и после вашей больницы.
Врачиха захохотала и стала делать мне кардиограмму.
— Как у вас с сердцем? — поинтересовалась она. — Не болит?
— Нет, с сердцем, по-моему, все в порядке.
— Странно.
— Что странно?
— У вас должно болеть сердце. Я это вижу по кардиограмме.
— Ноу меня оно не болит, — попыталась защищаться я.
— Этого не может быть, — утверждала докторша. — У вас оно должно болеть.
Наш спор закончился вничью, но, как только докторша ушла, я взялась рукой за сердце и почувствовала: кажется, и в самом деле оно начинает болеть».

«Вернулась из Кремлевской больницы, где мне было очень грустно, очень тяжело потому, что чувствую себя неловко среди «избранных» и считаю величайшей подлостью эти больницы», — писала в одном из писем Раневская.

Лучшее средство от кашля — касторка. Врачи об этом догадываются, но выписывать не рискуют.

Фаина Раневская очень тяжело переживала смерть режиссера Таирова. Вконец измучившись, Фаина Георгиевна обратилась к психиатру.
— На что жалуешься? — спросила врач.
— Не сплю ночью, плачу.
— Так значит, плачешь?
— Да.
— Сношений был?
— Что вы, что вы!
— Так. Не спишь. Плачешь. Любил друга. Сношений не был. Диагноз: психопатка! — заключила врач.

Молодой коллега обратился к актрисе с вопросом:
— Фаина Георгиевна, я видел вас в больнице. Заболели?
Раневская не любила жаловаться на болячки, тем более малознакомым людям. Вот и на этот раз она решила отшутиться:
— Организм свой пугала.
— Что делали?
— Пугала организм. Водила его в больницу, чтобы посмотрел, что с ним будет, если вздумает заболеть.
— Наркоз помогает врачам.
— Вы хотели сказать больным, Фаина Георгиевна?
— Нет, именно врачам, милочка. Наркоз — единственный способ избежать советов больного во время операции.

Знакомый Фаины Георгиевны постоянно жаловался на бессонницу:
— Всю ночь кручусь с боку на бок, не могу заснуть.
Раневская фыркнула:
— Если бы я крутилась, тоже не могла бы заснуть. Вы лежите спокойно.
(Самой Фаине Георгиевне этот совет не помогал. Актриса тоже страдала бессонницей.)

— Знаете, каких больных не любят врачи? — допытывалась Раневская у коллег.
— Нытиков? — предположил кто-то.
— Нет, тех, кто умудряется выжить, несмотря на все их прогнозы.

— Хроническое что-нибудь есть? — поинтересовался врач у Фаины Раневской, заполняя бланк осмотра в санатории.
Раневская кивнула:
— Есть.
— Что?
— Нехватка денег и ожидание светлого будущего.

— Фаина Георгиевна, вы были у врача? — осведомилась у Раневской коллега. — Что он вам сказал?
— Ничего не сказал. Не успел. Я так напугала его своими жалобами, что несчастного хватил удар.

Склероз — это тяжело, но еще хуже, когда при этом возникает понос: ищешь кабинку, а зачем — забыла.

— Я не пойду на сеанс к этому гипнотизеру.
— Почему, Фаина Георгиевна?
— А вдруг он и правда мысли читать умеет? А я столько всего надумала...

Коллеги Фаины Георгиевны вспоминали, с каким удовольствием показывала им актриса огромный транспарант, вывешенный на фронтоне больницы. Он состоял из нескольких частей. В результате получилось: «Само лечение опасно для здоровья!»

— Склероз гораздо лучше геморроя, — как-то заявила Фаина Раневская.
— Чем же? — уточнил коллега актрисы по съемочной площадке.
— Геморрой и самой не видно, и жаловаться неудобно. А при склерозе ничего не болит и, то и дело новости.

— Медицина достигла таких успехов, что здоровых людей уже практически не осталось, — жаловалась Фаина Георгиевна соседке, возвращаясь домой с очередного медицинского осмотра.

Это очень известный доктор, в его диагнозах только самые модные болезни, а в рецептах только самые дорогие лекарства.

Мы с организмом договорились: я прекращаю мучить его диетами, а он разрешает мне курить.

После очередного пребывания в больнице, Фаина Георгиевна изрекла:
— Неизлечимых болезней нет. Просто, не все больные доживают до своего излечения.

На вопрос о состоянии здоровья Раневская со вздохом ответила:
— Ни состояния, ни здоровья. Одна симуляция.

— Фаина Георгиевна, вам нужно бросить курить. Ну, соберите вы свою волю в кулак, — просил актрису режиссер Юрий Завадский.
Раневская вздохнула:
— Кулак слишком большой получится, могут не понять...

После продолжительного лечения Фаина Раневская вышла из больницы.
— Фаина Георгиевна, ну как? — спросили актрису знакомые.
— Плохо!
— Что такое?
— То процедуры, то уколы, то осмотры... Совершенно некогда было поболеть!

Об одном я помню точно: у меня склероз!

Парадокс медицины: чтобы поставить человеку точный диагноз, нужно произвести вскрытие. Но так как вскрытию никто подвергаться не хочет, лечат по приблизительным диагнозам.

— Фаина Георгиевна, какой диагноз вам поставили? — спросили актрису коллеги.
— ЧЕЗ.
Полдня думали, что это может быть такое. Спросить стеснялись, но любопытство оказалось сильнее стеснительности.
— Так что же это все-таки за таинственная болезнь такая? Как расшифровывается ЧЕЗ?
— ЧЕЗ? Черт Его Знает.

— Что вам сказал врач по поводу предстоящей операции? — спросили Фаину Георгиевну.
— Успокаивал. Это у него двадцатая такая. Должно же, в конце концов, получиться.

Врач, осматривая Раневскую:
— Ну что, голубушка, спите хорошо? Не беспокоят ли вас ночные кошмары?
— Мне вполне хватает дневных кошмаров, доктор.

N терпеть не могут врачи, он безнадежно здоров.

— Фаина Георгиевна, какое средство для похудения лучше остальных, не подскажете?
— Зависть.

N халявный уксус не пьет, потому что диабетик.

— Почему вы не сделаете пластическую операцию? — спросила Фаину Георгиевну одна знаменитая актриса.
— А толку? Фасад обновишь, а канализация все равно старая.

Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.

«В больнице, помимо борьбы с моим инфарктом, врачи боролись с моей бессонницей. Начали со снотворных: различные комбинации, интервалы, количества — в 19.30 — таблетка димедрола, в 20.00 — таблетка намбутала и полтаблетки ноксирона, в 21.00 — ноксирон и мелинал и т. д. Никакого эффекта. Однажды утром заходит докторша с просветленным лицом, полным надежды.
— Ну, сегодня вы хорошо выспались?
— Отвратительно! Заснула часов в пять-шесть.
— Но, Фаина Георгиевна, я же вчера вам дала успокоительное для буйнопомешанных!
— Правда?
— Ну конечно.
— Как жаль, что вы мне раньше этого не сказали: может быть, тогда бы я заснула...»

Однажды Раневскую спросили, что она думает об облысении.
— Облысение — это медленное, но верное превращение головы в жопу, — не задумываясь ответила актриса. — Сначала по форме, а потом и по содержанию.

Когда я просыпаюсь утром и чувствую, что у меня ничего не болит, я думаю, что уже померла.

...Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.

— Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на шесть недель.
— Но, доктор, я не хотела бы спать так долго!

«Кремлевская больница — кошмар со всеми удобствами», — писала в письме актриса.

— Этот доктор творит чудеса! — делилась с приятельницей Фаина Раневская. — Он буквально за считанные минуты вылечил все мои болезни.
— Но каким образом? — изумилась приятельница.
— Доктор сказал, что все мои болезни — это всего лишь симптомы приближающейся старости.

Оказавшись в больнице, Фаина Раневская никак не могла заснуть. Пригласили психиатра.
«Пришел пожилой мужчина с седым венчиком на голове и добрыми глазами.
— Расслабьте мышцы, — попросил он, — закройте глаза, и будем спать.
Он удобно раскинулся в кресле и начал умиротворенно:
— Вы в поле. Зеленая травка, тихо щебечут птицы. Над вами бездонное голубое небо, легкие облака, как бесчисленные стада баранов.
Психиатр старался, он говорил медленно и задушевно, используя хорошо знакомый стиль газетных очерков, чем очень смешил меня, но я старалась не показывать этого. Доктор шел по полям и лугам, заходил в широколистные дубравы. Голос его уже шелестел:
— А там за дубравой одинокий ручей, тихо журча, несет свои воды... Хрр-р.
Я вздрогнула: что это? Психиатр спал. Минут через пятнадцать он открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся:
— Ну вот и поспали, ну вот и молодчина!»

Одиночество, как состояние, не поддается лечению.

Фаина Раневская разговорилась с подругой о медицине. Подруга поинтересовалась у актрисы:
— Фаина, как ты считаешь, делает ли медицина успехи?
— А как же, — ответила Фаина Георгиевна. — В молодости мне каждый раз приходилось раздеваться у врача, а теперь достаточно показать язык.