Мойша приходит к раввину, говорит, что хочет развестись с женой. Раввин его начинает уговаривать не делать этого.
– Мойша, зачем ты хочешь разводиться, тебе же будет хуже.
– Нет, мне будет лучше.
Ну, так они долго препираются, наконец раввин говорит:
– Послушай, Мойша. Твоя жена такая красивая, такая приятная, она радует глаз, о такой любой мечтает. Все знают ее достоинства, а ты ее хочешь бросить, ну почему?
Мойша молча снимает туфлю и ставит ее перед раввином.
– Что ты мне суешь свою туфлю?
– Ребе, посмотрите на эту туфлю.
– Зачем мне смотреть на эту туфлю? При чем здесь туфля?
– Ребе, это чудесная туфля. Все видят, как она красива, как она приятна, как она радует глаз, все хотят иметь такую туфлю. Но только я один знаю, как эта сволочь мне жмет!
🔁 Сортировать по:
Сара и Абрам гуляют по зоопарку. Подошли к клетке со львами: льва нет. Сара интересуется:
– Где лев?
Служитель отвечает:
– Ушел к львице.
– А когда вернется?
– Через час.
Сара говорит Абраму:
– Видишь, Абрам, только через час.
Идут дальше. Слона тоже нет.
– Где?
– У слонихи.
– А когда вернется?
– Часа через два-три.
Сара опять Абраму.
– Через два-три часа!!!
Пошли к оленям. Оленя тоже нет: у оленихи. Вернется через пять минут. Абрам обрадовался:
– Вот видишь, Сарочка, через пять минут!!
А Сара ему:
– А ты видишь, какие у него рога?
Выходит мужик из поезда на перрон, ставит рядом с собой чемоданы, потягивается:
– Да-а-а, изменилась Одесса-мама… Опускает руки к чемоданам:
– А люди ни фига не изменились…
– Дядя Изя, – говорит Семочка, – большое спасибо за ту трубу, что вы мне подарили. Такой дорогой подарок!
– Да, ерунда! Что там дорогого, 60 копеек.
– Но зато мама и папа каждый вечер дают мне десять рублей, чтобы я не дудел.
Старая еврейка сидит на пляже, а ее внук купается в море. Она кричит внуку:
– Изя! Выйди, пожалуйста, из воды, чтоб у тебя ножки отсохли!
– Профессор, научите, пожалуйста, моего сына играть на скрипке!
– А слух у него есть?
– Вы знаете, когда я его зову, он, как правило, откликается.
– Мойше, я слышал – ты в четвертый раз развелся! Неужели все женщины такие привередливые?
– Нет, только моя мама.
Приходит Сара домой из поликлиники:
– Абрам, ты знаешь, то, что мы с тобой тридцать лет имели за оргазм, на самом деле астма!
Одесса. По Привозу идет тучная дама, а в двух шагах за ней плетется с огромными сумками худосочный муж. За ручку одной из сумок держится, болтаясь в разные стороны, ребенок. Мужчина печально говорит:
– Фима, таки поверь моему опыту: никогда не женись!
Мальчик долго думает, ковыряясь пальчиком свободной руки в носу, а потом резонно спрашивает:
– Папа, а с кем я тогда буду делиться своим горьким опытом?
Как говорят в Одессе: «Не хочу вас расстраивать, но у меня все хорошо!»
– Жора, принесите маме сигарету.
– Мама, я таки шо вам, грузчик – сигареты разносить?
– Триппер по Дерибасовской разносить – это ты грузчик!
Зильберштейн, страховой агент, уговаривает Гольдберга застраховаться:
– Господин Гольдберг, если, к примеру, вы сломаете руку, то получите двести рублей; сломаете ногу – триста; а если вам посчастливится сломать хребет – ну тогда вы богач!
В еврейском местечке жандармы обыскивают дома в поисках призывников, уклоняющихся от службы в армии. Старик Рабинович нервничает и просит семью спрятать его в погребе.
– Тебе-то чего боятся, в твои-то годы? – успокаивает его жена.
– Да? А генералы в армии уже не нужны?
В командировке умер Абрам. Надо было как-то тактично, деликатно сообщить жене Абрама, чтоб та не убивалась от горя. Решили, что кроме Семы никто лучше этого не сделает. Он интеллигент и дипломат. Сема отыскал квартиру Абрама, позвонил. На пороге появляется жена Абрама:
– В чем дело?
Сема был обескуражен, но не настолько, чтоб потерять дар речи.
– Вы знаете, что мы с Абрамом были в командировке?
– Знаю. И что?
– Вы знаете, что мы прилично заработали?
– Знаю. И что?
– Вы знаете, мы все деньги пропили.
И Абрам тоже.
– Чтоб он подох! – восклицает в сердцах жена.
– Уже, – вздыхает Сема.
– Вы знаете, что Лифшицы всю ночь не гасят свет?
– Ну и дураки они, хоть и евреи! У грабителей всегда с собой есть фонарики!
Одному еврею говорят:
– Ну что вы за человек. У вас нет ничего положительного.
– Как ничего! А «реакция Вассермана»?
Рабинович, проходя на демонстрации мимо трибуны, поднимает руку и кричит:
– Пламенный привет! Пламенный привет!
– Абрам, – удивляется идущий рядом Хаймович. – С каких это пор ты их так любишь?
– Не могу же я прямо заявить: «Чтоб вы сгорели!»
Встречаются два еврея:
– Исаак, почему ты такой грустный?
– Меня сняли с должности первого секретаря райкома партии.
– Как же это произошло?
– Да какая-то сволочь донесла, что я беспартийный.
Во двор к Абраму зашел сосед:
– Абрам, ты брал у меня целый таз, а вернул его с дыркой.
– Во-первых, Исаак, я брал таз с дыркой. Во-вторых, я отдал тебе таз без дырки. А в-третьих, никакого таза я у тебя не брал!
Двум евреям сказали, что если они залезут на высокую стену, то станут русскими. Один еврей подсадил второго, и тот залез на нее. Оставшийся внизу еврей тянет руку и вдруг слышит:
– Пошел прочь, еврейская морда!
Два еврея встречаются на галицийской станции в вагоне железной дороги.
– Куда ты едешь? – спрашивает один.
– В Краков.
– Ну, посуди сам, какой ты лгун, – говорит первый, – когда ты говоришь, что ты едешь в Краков, то ты ведь хочешь, чтоб я подумал, что ты едешь в Лемберг. А теперь я знаю, что ты действительно едешь в Краков. Почему же ты лжешь?
Выбирают в синагоге раввина.
Кандидатур три: один прекрасно знает талмуд, но не член КПСС; второй член КПСС, но плохо знает талмуд; третий и талмуд знает, и член КПСС – но еврей.
Натовский генерал приехал с визитом в Израиль. В сопровождении израильского генерала осматривает военную технику. Мимо проходит солдат, не отдавая приветствия. Натовский генерал:
– Я вижу, дисциплина у вас хромает. Израильский генерал окликает солдата:
– Мойша, ты почему не здороваешься?
Я тебя чем-нибудь обидел?
В Одессе открыли наконец публичный дом. Рабинович решил зайти. Смотрит – одни русалки. Рабинович обращается к администратору:
– А нельзя ли это… с ногами?
– Нельзя. Сегодня у нас рыбный день.
– Рабинович, сколько денег ты положил в конверт молодоженам?
– А разве сам конверт уже ничего не стоит?
– Розочка, умоляю вас, не выходите на улицу: вчера в гастрономе я слышала, что в Одессе появился маньяк, который убивает проституток.
– Не понимаю, а причем тут я?!
– Вы меня не дослушали – и шлюх тоже.
В магазине:
– Таки вы будете покупать или мне забыть вас навсегда?!
В одесском ресторане:
– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!
– Шо ты мне строишь глазки?
– А шо, я тебе кооператив должен строить?
Сара – мужу:
– Сеня, не бежи так шустро, а то, не дай Бог, догонишь свой инфаркт.
Ругаются две колоритные соседки-одесситки:
– Шоб я видела тебя на одной ноге, а ты меня одним глазом!
– Вам пройти на Дерибасовскую? А вы сами откудова будете, не из Мариуполя? Жаль, это где-то вон там или вон туда, идите куда хотите, постепенно найдете, куда она денется!
– Моня, вы можете починить мне розетку?
– У вас таки есть Фима, пусть он починит.
– Ему нельзя, его может убить током.
К Рабиновичу в дверь постучал соседский мальчик:
– Яков Моисеевич, к нам приехали гости, папа просит у вас штопор.
– Хорошо, Фима. Скажи папе, что я сейчас переоденусь и сам принесу.
Новый одесский ресторан «Как у мамы»:
«У нас вкусно и дешево! Но мы заставляем доедать».
– Слушай, а что, Боря еврей?
– Конечно. И уже давно.
– Изя, у вас чай есть?
– Нет.
– А кофе?
– Чай есть.
Одесская коммунальная квартира.
– Фимочка, не ковыряй карандашом в замочной скважине, таки выколешь бабе Симе глазик!..
– Лева, сынок! Покушай, помой руки и садись таки делай уроки! Смотри, не включай компьютер и телевизор… Вечером купим тебе мотоцикл!
– Мама! Шо вы там сказали за мотоцикл?
– Ничего, Лева! Это я таки проверила, хорошо ли ты слышишь свою маму!
В одесском дворике играет детвора.
Вдруг из окна квартиры, где проживает семья Рабиновичей, слышится:
– Моня! Немедленно сними панамку! Сейчас слишком жаркое солнце, и новая панамка может выгореть!